Подвергнув критическому анализу документ "Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром" и сделав акцент на экуменизме и пересмотре учения о Церкви, борцы за чистоту веры не заметили изменения учения о Боге, содержащегося в документе "Миссия Церкви в современном мире", и оказались неподготовленными к новым вызовам.

После встречи предстоятелей Поместных Православных Церквей в Шамбези (Швейцария) в конце января и публикации некоторых из предсоборных документов предстоящего «Великого и Святого Собора» появилось довольно много критических замечаний относительно их содержания. Несомненно, содержание этих документов дает много поводов для критики, тревог и смущения, но здесь я хотел бы коротко остановиться на некоторых ярко выраженных слабых местах этой критики.

Начну с основной – с неспособности отделить главное от второстепенного. В критических замечаниях наибольший акцент ставится на экуменизме, о котором в предсоборном документе «Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром»[1] говорится как об исповедании, полностью присущем Церкви. Однако, что касается экуменизма, то до настоящего момента о нём не сказано ничего нового, всё вполне соответствует ожиданиям, а критика этой «всеереси» повторяет такую же, высказанную ещё в прошлом веке.

В одном из предсоборных документов появилось нечто новое, связанное с не меньшим отступлением от веры, чем экуменизм. Появилось новое, неправославное видение Христова Воплощения. В догматике Церкви христология является основной и определяющей по отношению к экклесиологии, равно как глава является руководящей по отношению к телу. Едва ли здравомыслящему человеку нужно объяснять, почему голова главнее тела. Поэтому тягостное впечатление производит факт, что в большинстве критических замечаний главное не просто не было отделено от второстепенного – оно вообще не было замечено.

Что именно я имею в виду. В главе «Миссия Православной Церкви в современном мире», в пункте А «Достоинство человеческой личности» читаем:

«Целью вочеловечения Слова Божия является обожение человека. Христос, обновив в Себе Самом ветхого Адама (ср. Еф. 2:15), «сообожил в Себе человека, начаток нашего упования» (Евсевий Кесарийский, Доказательство в пользу Евангелия 4, 14. PG 22, 289). Ибо как в ветхом Адаме содержался весь человеческий род, так и в новом Адаме собран весь человеческий род: «Единородный стал человеком для того, чтобы <…> собрать воедино и возвратить к первозданному состоянию погибший род, то есть, человечество» (Кирилл Александрийский, олкование на Евангелие от Иоанна, кн. 9, PG 74, 273D-275A). Это учение Церкви является источником всякого христианского устремления к сохранению достоинства и величия человека».

Оставим в стороне ссылку на еретика (полуарианина), коим является Евсевий Кесарийский, и странно звучащую концепцию о «достоинстве и величии человека»[2], чтобы остановиться на главном: недопустимом отождествлении единства человеческого рода в первом Адаме и единстве человеческого рода в новом Адаме. По учению Церкви, мы можем говорить только о подобии, но не об отождествлении данных единств. Разница очевидна: единство в первом Адаме — по происхождению и не зависит от свободной воли человека; единение в новом Адаме, однако, есть по духу, и его осуществление находится в прямой зависимости от свободного волеизъявления каждого человека. То, что Слово приняло человеческую плоть, вовсе не означает, что лишь в силу этого факта все стали единым во Христе (потому что таким образом уничтожается свободная воля человека), а ведь именно это внушает вышеуказанный текст в своей части «как в ветхом Адаме содержался весь человеческий род, так и в новом Адаме собран весь человеческий род». Обращаем внимание на страдательное причастие прошедшего времени «собран», что означает совершённое действие. Однако, собирание людей во Христе совсем не законченный факт, а цель Христова Воплощения, осуществляющаяся во времени после Воплощения. Так ведь именно в этом состоит миссия Церкви: извлекать людей из мира, лежащего во зле, и приобщать их к Церкви и Божественной благодати, преподаваемой в Таинствах Церкви, соединяя их именно таким образом со Христом.

В результате такого ошибочного представления о Христовом воплощении во всей главе «Миссия Православной Церкви в современном мире» в качестве миссии Церкви вменяется всевозможная нехарактерная для неё деятельность, и исключается ей одной присущая – приобщение людей к Церкви, к Единой и Единственной Святой Церкви – Православной. Использованная в качестве обоснования этого нового учения о Христовом воплощении цитата св. Кирилла Александрийского не даёт категоричных оснований считать, что при Христовом Воплощении единение рода человеческого во Христе стало законченным актом. При насилии над текстом такое значение слов может быть «открыто», но только в случае, если слова вырвать из общего контекста его учения о способе единения людей во Христе. Вот как, в сущности, св. Кирилл видит это единение: «Так и Павел пишет, что стали «язычники сотелесниками и сопричастниками и сонаследниками» Христа (Еф. 3:6). Итак, сотелесниками каким образом явились они? Именно таким, что, удостоившись причастия таинственной Евхаристии (εὐλογίας), стали одним с Ним телом, как, без сомнения, и каждый из святых Апостолов» (Кирилл Александрийский. Толкование на Евангелие от Иоанна, книга 10). О единении во Христе св. ап. Павел говорит и упоминая о другом таинстве – святом Крещении: «все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись» (Гал. 3:27). Но никто никогда не учил о единении во Христе вне таинств Церкви, только в силу Христова Воплощения.

От названия этого нового учения ересью удерживает только то, что оно не имеет ничего общего с христианством. Однако в рассматриваемом нами документе все заходит намного дальше:

«Ибо мир Христов является зрелым плодом соединения всего во Христе: явления достоинства и величия человеческой личности как образа Божия, проявления органического единства в Нем человеческого рода и мира, всеобщности принципов мира, свободы и социальной справедливости и, наконец, принесения плодов христианской любви среди людей и народов мира».

Тут говорится о единстве во Христе уже не только людей, но и всего мира, то есть всего творения. Мало того, в это единство введены ещё «принципы мира, свободы и социальной справедливости». В результате получается какая-то амальгама пантеизма, коммунизма, масонства, но назвать это христианством ни в коем случае нельзя.

Итак, в главе «Миссия Православной Церкви в современном мире» мы видим развитие совершенно нехристианских идей о Христовом Воплощении (подобные идеи есть у Оригена и в документах Второго Ватиканского собора) и нехристианских идей, которые стирают границу между Творцом и творением, потому что ни о каком органичном единстве Бога и мира не может быть и речи. Бог, скажем так, общается с творением единственно через Свои Божественные энергии, а не через Свою Сущность. Согласно св. Григорию Паламе, причаствуемы Божественные энергии, но не Божественная сущность.

Вот с этого нового фундаментального «открытия» в области христологии и учения о Боге и мире и нужно было начать критику предсоборных документов, а не со второстепенного – экуменизма и темы брака. Потому что совсем ясно видно, как естественно и логично решение второстепенных вопросов происходит вслед за решением первых по важности. Но когда атакуется только второстепенное вместо того, чтобы выкорчевать корень, плевелы просто подчищаются, а проблема остаётся.

Такое слабое место есть и в недавно распространённом среди православных христиан Болгарии документе: «Открытое письмо православных христиан относительно Всеправославного Собора, намеченного на июнь 2016 г.»[3] Критика в этом документе отправлена против экуменизма и по теме брака с инославными, но в нём не обращается никакого внимания на эти новые догматы, которые меняют весь фундамент Православной веры.

Православная Церковь стоит на пороге нового этапа отступления её иерархии, и самое трагичное в том, что болгарские борцы за чистоту веры (и не только они) в данный момент оказываются неподготовленными. Они все ещё пережевывают повторяемую годами критику экуменизма с пятидесятилетним сроком давности, но неоправданно слепы к новым вызовам, которые встанут перед всеми нами всего через четыре месяца.

Такую близорукость в какой-то степени можно объяснить спешкой и отсутствием глубокого анализа новой для Православной Церкви ситуации. Все куда-то спешат, но никто не даёт себе отчёт в направлении движения. А когда человек не может трезво и внимательно анализировать новые обстоятельства жизни, он рискует оказаться неподготовленным и будет реагировать неадекватно, чем только ухудшит и без того недоброе положение вещей.

Так как мне тоже предложили подписать эту петицию, я должен заявить, почему не могу этого сделать и почему считаю эту петицию вредной и несущей заряд непредсказуемых последствий.

Какая польза в наших протестах против экуменизма, когда в то же время под нашим носом будут подменены основные догматические истины? Только неразумный человек станет тревожиться о люстрах, когда землетрясение в 7,9 баллов угрожает разрушить весь его дом. А с подобными протестами именно так и получается: недооценивается истинная проблема, а шум поднимается из-за менее значительной.

Очевидно, у кого-то есть интерес, чтобы направить всеобщее внимание в ошибочном направлении, как в истории с собакой, которая лает на палку, которой её бьют, а не на руку, которая держит палку. Да, высшая иерархия собирается совершить непростительное предательство Православной веры. Бесспорно, в настоящее время это огромная экзистенциальная проблема нашей Церкви. Но мы должны ясно давать себе отчёт в том, что не менее трагична неадекватная оценка ситуации, а, как следствие, поспешная неадекватная реакция. И одна и другая проблемы могут оказаться фатальными и с одинаково гибельной мощью.

Отрывок из статьи, опубликованной 25 февраля 2016 г.,

перевод http://antimodern.ru/o-kritike/