О противоположных позициях Болгарской Церкви и Русской Церкви по вопросу о проведении Всеправославного Собора.

          От редакции. События последних дней нарушили ход подготовки к там называемому «всеправославному собору», поскольку подтверждение позиции Болгарской православной церкви об  отказе  участвовать  в  соборе  внесло смуту в ряды организаторов  непонятного всем действа, прибегших к испытанному методу -  кулуарным переговорам в целях  придать своим шагам легитимный характер (попытки срочно провести «предсоборное совещание» и пр.).  Сложилось даже впечатление, что всё может быть отложено - такая, по крайне мере,  мысль прозвучала в интервью митрополита Илариона  (http://www.vesti.ru/doc.html?id=2762135&cid=7). Однако,  на состоявшемся 6 июня экстренном заседании в Стамбуле Священного Синода Константинопольского патриархата было решено, что собор состоится в установленные сроки (http://sobor2016.churchby.info/news/sinod-vselenskogo-patriarhata-sobor-sostoitsya/ ). Но как бы ни сложилась ситуация дальше, дело не в том, чтобы добиться исправления экуменических документов, и не в том, чтобы не допустить проведения экуменического собора. Дело в том,чтобы отстоять чистоту православной веры, которая является сегодня единственным препятствием на пути утверждения глобальной мировой антицеркви.  

Вне всякого сомнения, всё связанное к настоящему моменту с предстоящим Всеправославным собором может быть обобщено словом «беспрецедентно». Потому что всё связанное с ним не корреспондирует с тысячелетней практикой Церкви. Чтобы постигнуть суть данного собора, необходимо для сравнения провести следующую краткую ретроспективу.

       Если в исторической сокровищнице Церкви хранятся определения семи Вселенских Соборов как крепкая ограда Церкви, то это потому, что для каждого из них в минувшие века имелась конкретная причина. Семь раз святые отцы, как ревностные хранители Святой Православной Церкви, собирались, чтобы очистить Тело Церкви не от чего иного, как ересей! Это было необходимо в свое время, чтобы сохранить Православие от ядовитых стрел заразной ереси, которая, словно эпидемия, появлялась в ходе веков как главное оружие извечного врага Церкви.

       Для сравнения, у нынешнего Всеправославного собора отсутствует как раз следующее: не названы главная причина и цель его созыва. Начиная с XIII века и доныне Церковь не созывала Вселенских Соборов по ряду причин, но, какими бы они ни были, решения семи Вселенских Соборов совершенно достаточны для исполнения душеспасительной миссии Церкви. Чисто организационная подготовка к предстоящему собору началась еще в 60-е годы минувшего века, и с тех пор 100 тем, выдвинутых на рассмотрение, были редуцированы до 6.

        В церковной истории семь Вселенских Соборов не случайно были запечатлены наименованием Святых, потому что, помимо того, что на них присутствовали святые отцы Церкви, принимаемые ими решения были исполнены не самоцельной человеческой волей и амбицией, а богодухновенным единогласием. Здесь встает вопрос о соборной общности как мирян и священников, так и всех епископов во главе с патриархами, в духе единогласия между самым малым и самым большим из них в деле служения на пользу Церкви, которая по сути своей является Собором.

        Другая подобающая Церкви черта — та, чтобы дела ее не совершались скрытно. Когда упоминается о гласе Церкви при принятии решений, то имеется в виду не кто иной, как любой ее живой член по всей Земле, имеющий право открыто выразить свою позицию, которую диктует ему его христианская совесть. Можем ли мы сказать это о статусе предстоящего собора, когда до последнего времени лишь мизерное меньшинство было осведомлено о его целях?

        Оправдан вопрос о том, кем и чем является Вселенский патриарх Варфоломей и полагаются ли ему та компетенция и первенство, на которые он претендует? При том положении вещей, что все его связанные с собором действия за последние годы были нацелены не на диалог для достижения консенсуса с остальными автокефальными Церквами, а преимущественно на Ватикан и на его «первого без равных» первенствующего папу, то следует задаться вопросом: под чьей юрисдикцией находится всецелая концептуальная рамка настоящего собора?

        Несомненно, Болгарская Православная Церковь дала беспрецедентный отпор всему, что отмечено отсутствием ясности во многих проблемах и вопросах, связанных с данным собором. Его многолетняя подготовка и ожидания, связанные с ним, не стали препятствием к тому, чтобы БПЦ смогла ясно обосновать свой отказ в послании «Един Господь, едина Церковь, и она — Православная». Решением Св. Синода БПЦ от 01.06.2016 года в полном единодушии было категорически и ясно заявлено, что предстоящий собор в его настоящем виде должен быть отложен, или в противном случае болгарские архиереи не будут присутствовать на нем. Буквально через несколько часов ее примеру последовала и Антиохийская поместная Церковь, обосновавшая и причины своего отказа от участия в нем.

       Православная Церковь на протяжении веков не раз подвергалась испытаниям, но ввиду всё более ясно проступающих целей предстоящего собора и последовавшей на него реакции смущения со всех концов мира кто-нибудь действительно должен был осмелиться и первым забить в колокол тревоги.

       Если учесть недавнюю предысторию, связанную со множеством острых сигналов и критикой документов собора, то полностью оправданными оказались и позиции Грузинского Священного Синода, Элладской архиепископии, Священного Синода Русской Церкви Заграницей, Священного Кинота Святой Горы Афон, а также многочисленные письма и обращения архиереев, духоносных старцев, клириков, богословов, мирян и общественности со всех концов Земли. Действительно, кто-нибудь должен быть решиться сказать: «Стоп!»

      Несомненно, Церковь нуждается в Соборе, на котором были бы рассмотрены наболевшие вопросы, которые имеют большую значимость для сохранения духа Православия и решение которых должно полностью соответствовать правилам Церкви.

Чтобы понять, отвечает ли подготовленный собор этим важным критериям, для начала следует перечислить наиболее бросающиеся в глаза проблемы, связанные с ним:

       1.Отсутствие четкой аргументации того, для чего он созывается, так как не имеется конкретного обоснования того, какова причина, по которой он должен состояться именно теперь и в таком неведомом для церковной практики виде и порядке. Другой проблемой оказывается тот факт, что данный собор не рассматривает какого-нибудь догматического вопроса и не объясняет, почему на нем отсутствуют действительно серьезные темы, существенно нуждающиеся в соборном решении;

         2.Нет ясности в том, чем вызвано изменение в наименовании собора, что ведет к существенному отступлению от православной традиции и церковной преемственности, и неясно, чем вызвана необходимость последующего видоизменения его из Вселенского во Всеправославный;

         3.Отсутствие ясного регламента, который соответствовал бы обязательному соборному духу Церкви и применял бы его, чем ставится под вопрос и всецелое представление о представительности в процессе принятия решений, потому что непонятно,  кто кого будет представлять?

     Церковная иерархическая представительность оказывается сведенной к какому-то мнимому присутствию, лишенному самого важного и живого свидетельства о истинности, а именно — равнопоставленного и целокупного голоса Церкви в лице всех ее членов. На практике на предстоящем соборе наблюдается лишь самовольная претензия Вселенского патриарха Варфоломея, который из «первого среди равных» сам себя провозглашает «первым без равных» законодателем.

         Голос каждой из поместных Церквей на данном соборе сведен к сверхкритическому и на практике невозможному минимуму, поскольку кроме того, что участие могут принимать только по 24 митрополита от каждой поместной Церкви, оказывается, что их голос не имеет никакого значения, так как право голоса имеет только один представитель поместной Церкви — ее первоиерарх: патриарх или архиепископ. Оказывается, что верховенствующий голос имеет «первый без равных» Вселенский патриарх, а после него права голоса нет у всего епископата Церкви, во главе со своими митрополитами, но таковое право может иметь только один из них — патриарх. Так голос мирян или священников оказывается несуществующим.

         Единосущный характер Церкви подменен некоей пирамидальной структурой, имеющей первоверховенствующего земного главу, а именно «первого без равных» управляющего. Коротко говоря, голос Православной Церкви по всей земле на данном соборе может быть представлен только 14-ю патриархами и одним главнокомандующим — «первым без разных» патриархом-абсолютом. Подобное нововведение не только чуждо многовековой церковной истории, но и противно естеству и понятию Церкви.

        Не является ли данное положение попыткой масштабного глобального внутрицерковного переворота путем узаконения гегемонии в безгласии? Каким будет данный собор, лишенный голоса и полноты Церкви, лишенный верного народа Божия и собора своих архипастырей — епископов? Подобная представительность напоминает представительность  высшего управляющего совета какой-нибудь земной организации типа политической партии или глобальной корпорации. Потому что подобное искусственное и безгласное тело представительности не может считаться Телом Христовым и Его Церковью, потому что это не что иное, как ее искаженный и фальшивый образ и поставленная с ног на голову ее неповторимость.

         Отсутствие какого-либо конкретного видения и обоснования целей, поставленных перед данным собором, отсутствие хоть как-нибудь сформулированной основной темы, а также ответа на вопрос, что должно быть достигнуто на данном соборе, требуют серьезных пояснений. В предсоборных документах заметно протаскивание чуждой Православию понятийной системы, приписывающей понятие «церковь» организованным общностям, не имеющим ничего общего со спасительной миссией Церкви.

         Заметна попытка легитимировать экуменизм, и причины всех несоответствий коренятся в выворачивании наизнанку сотериологической сути Православия. На практике выходит, что цель данного собора — достигнуть механического объединения различных языческих верований, культов и воззрений под эгидой международного экуменизма, при упоминании о котором всё чаще идет речь о подрывной подготовке тайных организаций ко всемирному введению будущей глобальной религии, называемой в разоблачительных пророчествах святых отцов Церкви религией антихриста.

         Не идет ли здесь речь о достижении целей религиозной глобализации, для которой в качества плацдарма необходима Церковь? Не задаются ли целью путем всецелой подмены церковных устоев использовать авторитет и доверие к Церкви в качестве инструмента для осуществления некой авторитарной и сверхцентрализиванной власти, контролируемой глобальной элитой? Не является ли направление так называемого «святого и великого собора» курсом не к Православию и его спасительной Истине, а ко всеереси экуменизма, совершенно тенденциозно присутствующей в обращениях большинства западных мировых лидеров, поддерживаемых заявлениями Вселенского патриарха и его столь же «первого без равных» собрата — папы?

          Все акты несогласия с изначально запутанной концептуальной формой и содержанием данного собора являются защитной реакцией, свойственной Церкви, которая сохранила силы для сопротивления, зорко блюдя свои догматы, ибо они — сердцевина ее живительного смысла и предопределенности. Дополнительное свидетельство этому дала и Болгарская Православная Церковь своей своевременной реакцией, подтверждающей слова о том, что, несмотря на не стихающие попытки воздействия на Церковь, врата ада не одолеют ее.

          В большинстве предсоборных документов заметно стремительное внедрение модернизма путем извращения учения Церкви и применения идей экуменизма, не случайно названного святыми отцами «ересью ересей». В церковной истории сочетание истины со множеством помесей заблуждений и лжеучений всегда называлось ересью. В данном случае речь идет о всеереси экуменизма, перед угрозой которого православные, без сомнения, будут бдительно отстаивать свою веру до конца едиными усты и единым сердцем.

         Безусловно, внимание всех причастных к данной теме направлено на решение БПЦ, и некоторые не жалеют сил в попытке приписать ему какие только можно причины, силясь перекричать друг друга в перетолковании того, о чем уже было ясно объявлено.

Любое превратное толкование, как, например, то, что, Священный Синод БПЦ принял свое решение, играя роль сателлита Русской Православной Церкви, совершенно беспочвенно, вводит в заблуждение, манипулятивно и неверно. Более чем очевидно, какова цель подобной злонамеренной инсинуации, пытающейся набросить тень на достойное решение, объясняя его несуществующими зависимостями.

         Для любого разумного человека вовсе не остается незамеченным отсутствие объективности в подобных утверждениях, так как если бы она имела место, то было бы ясно, что позиция БПЦ скорее ближе к позиции представителей Элладской архиепископии, чем к РПЦ. Подобные попытки ввести в заблуждение служат для нас поводом к тому, чтобы прояснить и данную тему, проведя видимую и совершенно четкую разделительную линию между действиями РПЦ и БПЦ по данному вопросу.

          Первое. Из опубликованной информации о единоличной и неофициально заявленной позиции Русского патриарха Кирилла[1], выраженной им в письме с критикой, отправленным в адрес Вселенского патриарха, становится понятно, что, даже если посмотреть невооруженным взглядом, оно касается лишь хозяйственных и организационных вопросов. Затронута финансовая сторона проведения собора, подчеркнут другой технический момент, связанный с расположением участников собора в зале заседаний, а также выражено обоснованное мнение о том, что оно [расположение] заимствовано из практики римо-католицизма, и упоминается, что это служит поводом для неодобрительных реакций, которые могли бы помешать проведению собора.

Для сравнения: БПЦ соборно и официально известила, что ее несогласие с целями собора касается прежде всего наличия догматических, канонических и вероотступнических различий, имеющих фундаментальное значение для Православия, давая знать о том, что встает вопрос о подмене основ веры.

      Второе.  Принимая во внимание последнюю встречу Русского патриарха Кирилла с папой, а также его последние единоличные действия, связанные с целостным видоизменением устава РПЦ без учета всеобщего голоса Церкви, невозможно найти какие бы то ни было соответствия и сходства с действиями БПЦ.

          Здесь заметны, по сути, различия совершенно противоположного характера. Если один, в качестве некоей теневой принимающей стороны, выражает свою озабоченность о как можно более беспроблемном проведении упомянутого собора, то решение БПЦ основано на тревоге о том, что подобный собор, с подобным регламентом и смысловым содержанием, опасен, и это по ряду обстоятельств, препятствующих тому, чтобы был услышан соборный голос Церкви. Разумеется, не был обойден вниманием и финансовый момент, однако он представлен в качестве последней проблемы.

        Третье. Решение Синода РПЦ от 03.06.2016 года заключается в том, чтобы предложить внеочередное предсоборное совещание за считанные дни до намеченной даты собора, тогда как решение БПЦ диаметрально противоположно, поскольку в нем речь идет о категорическом и окончательном отложении собора.

          Другое  несоответствие в реакции РПЦ — то, что, в отличие от последовательных действий БПЦ, которая 21.04.2016 года снова единодушно и официально обнародовала свою позицию, РПЦ неизвестно откуда, без того, чтобы к этому моменту имелась официально заявленная позиция о ее несогласии с предсоборными проектами документов, и при отсутствии всякой логики обнародует некое утверждение и настаивает на внесении в документы некой поправки, которая неизвестно откуда возникла. Исходя из всей позиции РПЦ, имевшей место до настоящего времени, на практике выходит, что она утверждает нечто, до сих пор вообще не поднимавшееся в ней в качестве проблемы и вопроса.

Принимая во внимание вышеизложенные вопросы, следует, что откладывание данного собора — единственное решение на настоящий момент, так как за неимением необходимого для пересмотра времени не будут обозначены данные важные и явно опасные положения.

          В настоящее время Православная Церковь подвергается испытанию. Такую проверку свыше никак нельзя недооценивать, так как она имеет предопределеяющее значение для будущего не одной только Церкви.

          Нынешняя ситуация в мире связана с не стихающими кризисами по всей земле, войнами и политическим напряжением. Совершенно логично будет задаться вопросом: надо ли и кому это надо тратить силы, время, финансовые и духовные ресурсы, чтобы соучаствовать в чем-то, не предвозвещающем ничего доброго?

         Чуждые Церкви интересы привели к тому, что немало соборов осталось в истории под наименованием лжесоборов. В нынешние нелегкие для всего мира времена всем так необходимо благоденствие, однако если данный собор лишен должной аутентичности, чем может быть поставлена под вопрос его истинность, то он совершенно обоснованно может оказаться очередным лжесобором, который запомнится в истории не как благословный, а, напротив, как проклятый. Не случайно и пророческое предупреждение, высказанное в 1977 году св. Иустином (Поповичем) с позиций непосредственного современника и свидетеля его подготовки, гласит, что если такой собор, не дай Бог, и состоится, то от него можно ждать одного только вреда: расколов, ересей и погибели множества душ.

          Каждый член живого тела Церкви — от патриарха до обычного мирянина — имеет право на свой личный выбор и может по своему разумению выразить свою волю, согласившись со всякой неправдой или отвергнув ее словами: «Да не будет!»

          Послание к тем адресатам, к которым направлен отказ БПЦ участвовать в данном соборе, — не единоличный, а соборный акт, тем более что он представляет голос паствы, а это уже непреодолимо, потому что ее голос равносилен гласу Божию.

          Для всех важно, чтобы этому смело последовали Церкви-сестры, чтобы БПЦ, хоть и не большая по численности, могла оказаться тем твердым камушком, который застопорит колесо чьей-то неистово мчащейся колесницы, над которой потеряли управление.